Как всегда, когда приближается Май – приближается и одно из самых главных ежегодных мероприятий нашего родного Физтеха…

Часть 1 МАТЧ ВЕКА (intro)

Какое мероприятие является на Фестехе главным в сезоне? Первый зачет или последний экзамен? «Абитура» или «Диплом»? «Гос» по физике или «квантовая механика», которая, как известно, «сдал квантмех — можешь жениться»? «Колёквиум» с Гогой Борачинским или «Стохастические процессы» с доцентом Булинским? Ну, в какой-то мере, безусловно — да.

Но все-таки Самым Главным событием сезона являются так называемые «Матчи Века». Ты можешь быть сколь угодно «экс– и вице– чемпион» всех возможных состязаний и турниров, ты можешь быть закоренелый «ботан» или развеселый завсегдатай пересдач, будущий знаменитый ученый или уже на первом курсе вполне себе состоявшийся бизнесмен — но большего счастья, чем выйти хоть на пару минут, до первого «обреза», на нашу истоптанную, многострадальную коробку за свой родимый «фак» — нету, и быть не может. Это правда. («Обрез» — неудачный пас, чреватый перехватом мяча и контратакой соперника — футбольный Словарь-минимум).

Рассказываю. Матч Века — это, собственно, футбольный матч в формате «факультет на факультет», пять в поле, один в воротах, и продолжается он ровно 24 часа. «Пятерки» полевых и вратари, естественно, меняются по ходу дела, но счет ведется ОБЩИЙ — отсюда столь велика цена ошибки: играешь ты, в конце концов, за всех сразу. Изначально, кстати говоря, играли именно что сутки напролет, без перерыва на ночь. В наше же время, не иначе как по требованию как раз тогда начавших появляться первых «спонсоров» из числа мощно раскрутившихся выпускников — Матч стал разноситься на два дня, суббота и воскресенье примерно поровну. Сейчас же вновь вернулись к исходному регламенту. Да, он несколько уступает в зрелищности, но поверьте, что в сугубо ночном футболе часика эдак в полтретьего темноты тоже есть своя романтика!

Также в наше время в «Матчах Века» существовала своя «Большая четверка», только вместо слаборазвитого в спортивном плане ФРТК в нее входил ФУПМ. Таким образом, матчей проводилось всего два, подготовка к следующему начиналась сразу в момент завершения предыдущего, а результаты их служили неисчерпаемым источником дружеских (а иногда и не очень) шуток и замечаний в течение всего регулярного сезона. Нынче, как известно, в футбол научились играть все и, стало быть, заклятые «друзья-соперники» из «Четверки» стали чуть реже встречаться между собою… но страсти кипят по-прежнему, ведь игра, скажем, между ФАКИ и ФУПМ-ом — это, ребята, безо всяких скидок самое настоящее дерби!!!

Что касается других правил… тут, как часто любил повторять Митрич с присущим ему лаконизмом — «Правило в Матче Века, по сути, одно: запрещены прямые удары ногою в пах». Нет, ну не всё, конечно, так драматично. Еще, например, запрещено в пылу борьбы хвататься руками за бортик… (тут, кто сам играет «ногами в мяч», понимает, что без такого упора гораздо сложнее совершить мощное отпихивающее движение тем местом… ну, корректно назовем его «центром тяжести» спортсмена).

На самом деле Матч Века — единственное, видимо, спортивное мероприятие, Правилам которого практически официально не присущи свойства «константности» и «инвариантности», то бишь постоянства во времени и пространстве. Судите сами. Да, формально на площадке находится судья. Но поскольку сторонних желающих испытывать такой стресс и нечеловеческое давление игроков и трибун (а скандальных и крикл… то есть, я хотел сказать — очень требовательных и щепетильных персонажей на Фестехе, как и везде, хватает), как правило, не находится — то, по давней традиции, арбитраж осуществляется попеременно представителями обеих противоборствующих сторон. Таким образом, трактовка различных спорных эпизодов, таких, как «игра рукой» или, скажем, «силовая борьба», различается в зависимости от того, чья «креатура» в данный момент на поле. Это непостоянство во времени. Кроме того, оценка тех или иных действий игроков сильно зависит от того, в какой части площадки они происходят: вернее даже сказать — у чьего бортика, так как если судейка чего и не заметит, вольно или невольно — то многочисленные болельщики ему непременно и весьма благожелательно подскажут. И это непостоянство Правил в пространстве…

Да, в общем и целом где-то так. Недаром он всё-таки — «Века». Масштаб! «Пятерки», вратари, молодежь, ветераны, необстрелянные младшекуры и проверенные, легендарные бойцы, одно имя которых вызывает священный трепет в рядах соперника — всё это ОН. И в конце — гордое, если повезет, конечно: «МЫ ВАС СДЕЛАЛИ! Тренируйтесь ишшо…»

У нас на ФАКИ, конечно, (в НАШЕ время, повторюсь) в плане организации всегда царил в лучшем случае легкий хаос. На другие факультеты смотришь — ну прям душа радуется за ребят! У бортика обязательно стоит «Выпускающий» (ну, то есть абсолютно старший по процессу: тот, кто «выпускает» пятерки, а что еще важнее — загоняет обратно не оправдавших высокое доверие и постыдной игрой запятнавших честь флага), у «выпускающего» — список на все два дня, кто за кем выходит, кто на экстренный случай всегда наготове стоит свеженький, ветеранов с молодежью чередуют, чтобы первые сильно не уставали, а вторые много не уступали… кому выходить — те за двадцать минут уже разминаются, руками крутят, ногами дрыгают, кого выпускающий с сигаретой увидит в этот момент — тут же всю пятерку с пробега снимает, и так далее.

То ли дело родной ФАКИ… (вот я пишу, и сердце прямо переполняется гордостью: да, мы вот ТАКИЕ!!! Это МЫ!!! Других таких на Фестехе не было и нет!!!) То есть у нас выпускающий, то его нет, то пришел Мегафонов и прогнал с гневной бранью выпускающего, то пришел Фомин и прогнал с гневной бранью уже самого Мегафонова и тут же сам куда-то ушел… То меняются «пятерками» в полном составе — а то вдруг по одному рвутся на поле в порядке живой очереди, одного с площадки не могут выгнать, другого ищут по всему Долгопрудному, то ли у него зачет, то ли у него понос, никто точно не знает, то три вратаря сразу приходит, то ни одного, все орут: «Где Тютюник, едрёна-матрёна???» — а Тютюник в это время спокойно пьет пиво в «восьмерке», полагая, что его смена завтра, то пригнали молодежь — тут же приехали ветераны во главе с Осницким, через пять минут Осницкий ногу подвернул, а где молодежь — оказывается, молодежь, которая только что рыла землю и рвалась в бой, уже пишет экзамен, да не просто, а «государственный» по физике. Полная энтропия, да и только!

(Фомин, он же «Фомич» — выдающийся футболист ФАКИ. Вячеслав Мегафонов — выдающийся футболист ФАКИ и прославленный организатор, капитан легендарной команды «ФАКИ Penguins». Игорь Осницкий — выдающийся футболист ФАКИ, заслуженный ветеран. Тютюник — выдающийся голкипер и футболист ФАКИ — футбольный Словарь-минимум).

Более-менее соблюдались только два принципа: «Первый курс не играет» и «Нету своей пятерки — нету игрового времени». Причем познали мы оба принципа сразу. Прибежал тогда Конь — да как закричит с порога: «Всё, бросай всё, срочно, сваливаем с пары. Завтра ж Матч Века, надо коробку расчищать, пошли, я с Мегафоновым договорился…» (в те незапамятные времена наша легендарная коробка, на которой и проходят Матчи — она еще не имела нынешнего покрытия «пятого поколения», а имела покрытие поколения первого, то есть, попросту, в чистом виде земляное, иной раз после дождя даже с засохшей «колеёй» какой — и его перед играми натурально силами младшекуров разравнивали граблями).

Да, а ведь это был уже май Первого Курса, так что я подозревал, как мой друг может «договориться»… но отчего-то поверил. Шутка ли — впервые в жизни сыграть в Матче Века. И я пошел…

Нет, реально! «Договаривающийся» Конь — это картина, достойная самых лучших кистей Планеты! Вспоминается хотя бы… хотя на тот момент я еще не мог этого вспомнить, но представление уже имел.

На Фестехе, как известно, на письменных экзаменах (во всяком случае, по физике точно) можно пользоваться любой литературой. Более того, в рамках нашей прославленной «Системы» преподаватели не очень пристально следят за экзаменующимися, я имею в виду в плане чего там «скатать», либо попросту «сдуть» у кого из признанных гениев. Справедливо полагается, что взрослые люди вполне в состоянии сами для себя решить этот вопрос — знания (ну или НЕзнания), в конце концов, они именно твои, а не дяди васины. Единственное исключение в разрезе дисциплины и строгости — это «гос», «государственный экзамен» по физике. Вот на нем — да, пишется он не в лекционной аудитории, а по «семинарским» комнатам, по два преподавателя на группу, «в туалет строго по одному и не более одного разика», и так далее. С другой стороны, итоговая оценка — она вроде как предопределена уже всеми пройденными тремя курсами, так что…

И тем не менее, отлучившись на исходе второго часа «госа» по малой нужде, в туалете я застал идиллическую картину: оба гения, Шура и Вадя, высунув языки, корпели над всеми четырьмя вариантами — а руководил ими, конечно, наш друг. В руке его был предмет, который потряс меня больше, чем если бы на соседнюю позицию непринужденно пристроился бы по той же самой прозаической причине академик Ландау, или даже, скажем, сам основатель Фестеха Петр Леонидович Капица. В руке его был МОБИЛЬНЫЙ ТЕЛЕФОН, адова вещь по тем временам (взял на день у знакомого воротилы, как потом выяснилось — прим. авт.), с помощью которого координировалась работа с другими корпусами и факультетами. «Четвертую со второго варианта решили? Вадик завис чего-то… Вадь, ну ты решил, аллё, простая же совсем задача?! (это слова человека, который, видимо, крайний раз что-то решал самостоятельно на первом семестре, дальше только организовывал процесс решения! — прим. авт.) К Шпорту на ФОПФ посылали? Где он? Должен быть в Лабораторном, в сортире на третьем этаже, так, вроде, по раскладке… (ООООО! У них, оказывается, даже «раскладка» была! — прим. авт.) Вадик Шелофаст сейчас с ФУПМа подойдет к тебе, третий вариант у него, дашь… ну всё, давай, а то долго говорим, дорого, чужой телефон всё-таки…» Потрясенный, я получил решение недостающей задачи и, кое-как вспомнив о необходимости застегнуть штаны, пошел обратно в аудиторию…

В общем, мог, МОГ договориться, что уж скрывать. И я поверил…

Грабли, конечно, на коробке оказались одни, Конь, само собой, сел на бортик, руководить… Пришел Мегафонов, с которым «договорились», терпеливо, надо отдать ему должное, дождался, пока я взрыхлил положенную нам половину плоскости (вторая была за «молодыми» от лица соперников), после чего обратился к Коню как к старшему, причем с видом, как будто явно видит того в первый раз: «Эта… а вы какой курс?» «Первый!» — четко доложили мы. «Ну, так а чего вы пришли? Первый курс же не играет…» Тут наш Непарнокопытный Друг соскочил с бортика и уже приготовился было вывалить все свои неоспоримые аргументы, но был немедля подстрелен влёт — «А пятерка у вас есть?»

«Пятерки» в осмысленном виде у нас не было. Был Старина, был Конь, был я, в конце концов… то есть, еще пару человечков с курса добрать, конечно, было можно, но футбол, показанный ими, был бы явно далек от идеального. А тут — Репутация. Лучше уж пока не иметь никакой, чем иметь неважную. В растерянности Конь только развел передними руками, а на мой укоризненный взгляд, дескать, а за ради, собственно, чего я тут горбатился полтора часа, когда пять зачетов на носу??? — дождавшись ухода Мегафонова, ответил в присущем ему стиле: «Миш, ну, я правда договаривался! Нет, РЕАЛЬНО!!!»

Но «пятерки» у нас всё равно не было…

Часть 2 «МИТРИЧ И АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ»

Да, и пришел Второй курс, а «пятерки» у нас всё не было. Отбуянил заключительный «колхоз», отгремели в Тушино «Металлика» с AC/DC, и на землю опустился Октябрь. Унылым, дождливым утром бойцы группы 034, позевывая, внимали основам нового для себя предмета «Дифференциальные уравнения», который вела (сравнительно редкий случай!) доцент Алексеева Лариса Ивановна. И вела она его достаточно странно… вернее, так.

Через пять минут после начала пары в дверь комнаты вежливо постучали, и на пороге возник юноша, довольно ладно для своих «метр-сто девяносто четыре» скроенный. Столь же вежливым, как и стук, человеческим голосом он осведомился, не здесь ли занимается достославная группа 034. «Здесь, мужик… садись», — вяло ответили ему… и больше ничего не сказали. Оно и понятно — ты ж на Фестехе, где испокон веков Высшей добродетелью считалась НЕперегрузка мозга ближним своим без крайнего на то повода. Ну, хочет человек изучать «Диффуры» именно здесь — пожалуйста, заходи, присаживайся. Может, это «Шурик» какой с первого курса? Или «Вадик», хотя так вроде не похоже, но кто знает… Он и сел.

Да, так вела свой предмет Лариса Ивановна хорошо, хотя и странно. За пятнадцать минут исчеркав доску неясными знаками, она вдруг спросила: «Ну, замечательно, ребята… а как мы будем решать дальше?» А на Фестехе, я же и говорю — ну, такое дело… Были, конечно, искрометные ораторы вроде легендарного доцента Овчинкина, предпочитавшего вести свои феерические лекции в тесном, так сказать, контакте с юными реципиентами Знания. Ну и имелся, само собой, известный «пул» записных обитателей первых парт, любителей, понимаешь, всенепременнейше попытать лектора всякими щекотливыми вопросами. Другое дело, что все они, как вы уже убедились, проходили отнюдь не по нашему ведомству. В нашей же епархии, как бы это сформулировать… Ты преподаватель, тебя поставили — ты и решай, верно? Тем более, что, согласно «задавальнику», первое задание по-любому аж через полтора месяца — там и будем разбираться, КАК решать, не ранее.

В общем, так оно и произошло, и вопрос Ларисы Ивановны вежливо завис в трехмерном пространстве без ответа. Будущий ведущий аналитик Макс, после лета сторожем в пионерлагере да потом еще, напомню, недельку в Синьковском колхозе, теперь тихо отсыпался за непробиваемыми очками на «минус-много». Виртуозный гитарист-самоучка Сергей Базилевич, по бедности всю школу игравший на гэдээровской «музиме», в сотый раз рисовал в тетрадке вожделенный «фендер-стратакастер» (возможно — «гибсон», так как рисовальщик из Сергея, в отличие от музыканта, немного не того масштаба), А также в тысячный раз прикидывал: что было бы, если бы на должность вокалиста в великую группу Led Zeppelin пригласили бы не Роберта План-та, а наоборот, Яна Гиллана? По какому пути зашагала бы в этом случае вся мировая рок-музыка? И наоборот? Наша красавица и умница Света Карпова, девочка сообразительная и старательная, но чрезвычайно и зело смутительная — скорее всего, конечно знала, но, как обычно, стеснялась не только сказать, но даже и поднять руку. Украиноговорящий студент Юрий Пухляев наоборот — сказать был бы и рад, но кроме «хэ» и «у» более знакомых символов на доске не видел. Будущий знаменитый писатель привычно пялился в окно, прикидывая, как бы половчее да покрасочнее наплести друзьям про свое участие в обороне Белого Дома, а также размышлял, как скажется, опять же, на развитии рок-музыки вышедший с месячишко назад альбом Nevermind малоизвестного еще ВИА Nirvana… по всему выходило, что скажется программно (как оно и вышло — прим. авт.). Старина традиционно на задней парте читал какой-то сложносочиненный мистический текст, до которых был крайне падок, аки лев до капусты, куя основу для дальнейших и всё такое прочее, Кастанеду там, или, возможно, Ричарда Баха, Маракасыч сосредоточенно ковырял в носу… а больше вроде бы никого и не было.

И тут громом среди тусклого неба, «против всех законов физики» со второй парты возле двери раздался голос новичка: «Тут надо замену сделать… дэ-игрек по дэ-икс, значит, надо переобозначить как «зет», а дальше…» А дальше мы, само собой, ничего не поняли, но головы в сторону персонажа лениво поворотили. Тем более, что рекомендация его оказалось верной.

Через десять минут ситуация повторилась. Лариса Ивановна, ободренная успехом первого опыта, вновь проапеллировала к почтенной публике, и опять голос с места подал пришлый человек, на сей раз предложивший какое-то мудреное преобразование переменных имени какого-то прославленного математика. Мы насторожились. Человек явно и уверенно ставил себя выше коллектива.

Ну а после третьего раза, когда доцент Алексеева с поистине материнской нежностью в голосе обратилась за подсказкой непосредственно к новичку — всё стало ясно. Прозвенел звонок, мы немедленно собрались в курилке на короткое совещание, и Старина, мрачно разминая овальную сигарету «Полёт», констатировал: «Ну что… Так себя вести, конечно, нельзя… Делать нечего — надо Андрюхе по ситуации докладывать…»

Это был Приговор…

«Андрюха», а если быть точнее — то Андрей Васильевич, был старостой всего этого безобразия под названием «группа 034».

Был он (ну и, само собой, остается) старше нас на пять почти что лет, прибыв на Фестех уже после армии (что само по себе Поступок), да плюс габариты имел соответствующие… Глыба, что и говорить. И немудрено, что авторитетом он среди нас пользовался непререкаемым и, бесспорно, заслуженным. Достаточно сказать, что все «шесть счастливых лет» стипендию наша группа ни разу не получила хотя бы второй по счету на ФАКИ, только первой… мелочь, а приятно! Да если бы только это!

Впервые мы увидели его, когда, весело и счастливо щебеча, тащили с Сергеем Базилевичем из библиотеки свои первые настоящие Фестеховские учебники… Авторизовав наметанным уже взглядом в нас своих будущих подопечных, Андрей Васильевич отозвал нас в сторонку и отрекомендовался. Мы познакомились, после чего Андрюха, осмотрев нашу добычу, счел своим долгом сообщить: «Книжки несете? А я вот свой «лабник» уже где-то посеял…» Удивительно, но этот короткий и, в общем-то, мимолетный эпизод задал чудесным образом весь дальнейший вектор наших высоких, не побоюсь этого слова, отношений.

…Когда на первой еще «картошке» мы выслушивали сообщение об инициативе очередного прокоммунистического деятеля отменить, для простоты, все отсрочки студентам в принципе — Андрюха утешал нас, отечески оглаживая по головам, на которых уже мерещился практичный армейский «ёжик»: «Всё еще мохаете? А я уже нет!» («Мохать» — опасаться чего-либо. Используется, как правило, в сочетании с учебными мероприятиями. «Мохаю зачета, экзамена». Словарь-минимум)

Завидев однажды нас корпящими в «читалке» над первым Заданием по Общей физике — Андрей Васильевич назидательно заметил: «Ещё ботаните? А мы с Усатым уже сдавать идём…»

Спустя пару часов настроение нашего старшего товарища сменилось на прямо противоположное: «Ещё идете сдавать? А нас с Усатым уже отразили…» — горестно констатировал он (еще через некоторое время выяснится, что задание было опрометчиво списано у студента Потапова… ну, вы читали уже).

Формула «А вы еще… а мы уже…» так и осталось системообразующей.

В конце первого курса это выглядело так: «Еще сдаете сессию? А вот Усатого уже выгнали…» (но, к счастью Усатого, сравнительно быстро вернули).

Время шло. И время непростое. Третий и четвертый курс проходили под знаком упорного совмещения не только учебы и личной жизни, но и начинающейся трудовой деятельности. Начинали со скромных единиц (!!!) и десятков долларов, редкие счастливчики измеряли свои доходы в сотнях. Андрей Васильевич, обзаведшийся по ходу собственной фирмой, так характеризовал наши усилия: «Еще получаете деньги? Сынки. Я их — уже плачУ». И это был — Прорыв.

А празднование его 25-летия на четвертом курсе! (боже, каким недостижимым казался тогда этот переломный рубеж!!!) Единственный раз я увидел его без улыбки на лице. «Андрюх, чего стряслось???» «Да чего… холодильник с водкой не закрылся, не поместилось, тёплая теперь… Ведь четко же сказал Парапету — закрыть! ЗАКРЫТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!!!» Впервые в жизни я увидел холодильник, забитый водкой ВЕСЬ… (ну еще бы: почтить своим присутствием праздник предполагалось весь цвет самых наиавторитетнейших людей Фестеха, Долгопрудного и их ближних и средних предместий!)

Это потом уже девяносто восьмой год ознаменуется массовым психозом на тему «Мне уже двадцать пять, а для бессмертия еще ничего не сделано…» Андрей Васильевич утешал: «А мне — уже тридцать… и с тем же успехом!»

Потом грянул кризис. Сводки с рабочих фронтов были тревожны. «Как дела? Да так… многих у нас уволили». Но и тут Андрей Васильевич не терял присущего оптимизма: «Да, было непросто… многих пришлось УВОЛИТЬ… оставил пару-тройку толковых… фестехов…»

Потом дело наладилось. «Говорят, Митрич женился? Молодца! А вот Усатый уже разводиться собирается… Что, первый у Макса родился? А у меня — уже третий…»

И так далее. «Да вы ЕЩЁ??? — Да я УЖЕ!!! Сынки, эх…»

Вот с таким человеком и предстояло объясниться новичку по поводу своего вызывающе бестактного поведения…

Тем же сумеречным октябрьским вечером широкая «рама» Андрея Васильевича закрыла проем входной двери комнаты 432 общежития ФАКИ, в результате чего стало совсем темно. Новобранец группы сидел на кровати, поджав свои длиннющие ноги, и чего-то «ботанил». Несколько секунд Андрей Васильевич пристально вглядывался в его правильные черты лица, а затем веско спросил:

— Тебя звать-то как?

— Дмитрий…, — тихо прозвучало в ответ

— Ну что, Митрич… ЧТО СКАЖЕШЬ???

Тут новообращённый «Митрич» адски засуетился и быстро доложил, что он уже всё осознал и раскаялся в своем недостойном поведении. И что виной всему тот факт, что он перевелся на второй курс Фестеха уже после ДВУХ курсов в своем бывшем дальневосточном университете, и просто эти злосчастные «диффуры» уже сдал, вдобавок аж на «пять». И что, конечно, впредь, и что простава мужикам за «прописку», само собой… а под конец робко добавил:

— У меня мяч свой есть… играет кто у вас на курсе? «Киевляне» есть? Мне старший брат рассказывал — на Фестехе из Киева есть, вообще с Украины много народу… (Есть. Много. «Тридцать третья» группа вообще целиком набиралась именно в Киеве, имея дальнейшей «базой» прославленный Институт электросварки им. Патона — прим. авт.)

(О! Свой МЯЧ!!! ОООООО!!!!!!!!! Наконец-то!!! –прим. авт.)

— «Киевляне» есть, — подобревше и простивши, подтвердил Андрей Васильевич, — тебе каких? Мишаня у нас за мясо «киевлянин», Старина из Минска, Парапетянц с Донецку, за «Шахтер», небось, а еще есть Конь, он, правда, ранее ноябрьских не подъедет… традиция такая. Выбирай, в общем, любого! Подожди, так ты же, выходит, с Парапетом совсем получаешься сосед!..

Так неожиданно и чудесно сложился пресловутый «паззл», и на свет божий явилась наша «пятерка». Удивительно, но при таком невероятном «винегрете» индивидуальных пристрастий и личных кумиров, мы прекрасно ладили как на поле, так и за его пределами. Я же и говорю — футбол сближает людей, а вовсе не наоборот. Да, мы не снискали уж особо выдающихся лавров, но ведь дело-то совсем не в этом!!! (Хотя… нет, ну как… в конце концов, мы Обладатели Весеннего Открытого Кубка ФАКИ 1995 года, а этим тоже может похвастаться далеко не каждый коллектив физической культуры!!!)

В общем, дело пошло. Между прочим, практически сразу и исходя из исконно спартаковского принципа «были бы игрочки — а схемка для них найдется» (а не армейского или стиля Динамо-Киев — с гордостью пишу я) — была изобретена схема игры, во многом, я считаю, опередившая (да и поныне опережающая) своё время. Большинство «пятерок» в те дни предпочитало действовать по старинке — два защитника, два полузащитника и форвард — или изредка переводить одного полузащитника в нападение. Бойкая молодая поросль с ФАКИ сразу пошла на слом этого отживающего свой век построения. Отныне на последнем рубеже мощным оборонительным «столбом» возвышался студент Владимир Парапетянц, роль опорного полузащитника исполнял динамичный Митрич, мы со Стариной живчиками метались по краям, давая, в зависимости от положения дел, амплуа от защитников до нападающих, ну, и на острие атаки, само собой, маячил наш Непарнокопытный Друг, кто же еще (в заключительные сезоны, несколько как бы слегка набрякший после женитьбы — по меткому выражению Митрича «на ТУПИЕ атаки», но это сильно и долго потом… шутка). Нет, футбол двадцать первого века, не иначе. А может быть, и всего двадцать второго. В общем…

Хотя до блистательного нашего дебюта было еще далеко…

Часть 3 МАТЧ ВЕКА (reprise)

Да, время еще было… и было Время!

…На семинары по общей физике нам в тот семестр (осенний второго курса) прислали аспиранта Лёшу Голикова. Ну, то есть он, конечно, был «Алексей Николаевич» само собой, но по виду — пацан-пацаном, даже несмотря на вполне ощутимую уже лысину, добавлявшую, впрочем, ему сугубо научного авторитета. В общем, тот же Андрей Васильевич вполне мог похлопать его по плечу в прямом и переносном смысле слова, но — аспирант. Тем более, из своих, с Фестеха, читай — С ПОНИМАНИЕМ мужик!

Мы (умильно) были у него первые…

За дело Алексей Николаевич, как и положено новичку, взялся ответственно и рьяно. Занятие начинал с того, что спрашивал, остались ли какие-то неясности после лекции (ну, у тех, кто на ней был, конечно… неясности ВООБЩЕ не интересовали даже такого божьего человека, как аспирант Голиков), много решал задач, всё терпеливо объяснял нам, тупицам, и в общем — группа его приняла, чего, прямо скажем, не всегда и не обо всех наставниках скажешь. А иногда, разбирая особо заковыристый примерчик, Лёша вдруг заговорщицки понижал голос и опасливо косился на дверь… После третьего такого случая Макс толкнул меня в бок и тихо шепнул: «Давай-ка прям построчно с доски спишем, а не только вот это, как мы рисуем стрелочки, да типа «легко получить» и «нетрудно вывести»… похоже — это «ж-ж-ж-ж» НЕСПРОСТА…»

Как всегда, чутье не подвело будущего ведущего аналитика.

И пришли экзамены…

А экзамен по физике, напомню, на Фестехе всегда двойной, сперва письменный, потом устный. И на письменном, как уже опять же известно, можно пользоваться учебной литературой… считается, что кто не СООБРАЖАЕТ, а именно к этому нас, по идее, и готовят… я имею в виду — СООБРАЖАТЬ. Знание — не главное: главное — это Умение это Знание получить… так вот, кто НЕ соображает, тому так и так ничего не поможет, но уж кто СООБРАЗИЛ — тому и ни к чему прямо вот так непринужденно с точностью до четвертого знака после запятой помнить соотношение масс протона и электрона… (Альберт Эйнштейн, кстати, придерживался сходной с моей точки зрения в данном вопросе).

Да, ну а кто у нас СООБРАЖАЛ? А соображал у нас в первую очередь студент Дима Ш., который, опять же напомню, письменные-то встречи с прекрасным своим вниманием особо не баловал, являясь все более на устный, «да Вы спрашивайте, профессор, спрашивайте…», а тот спрашивал, спрашивал, а Дима всё отвечал и отвечал, всякий раз безвариантно унося в итоге в клюве пять очков, даже практически не вспотев. (Да, но вот поразительно устроен человеческий мозг! По физике-то с математикой отвечал, отвечал — а тот же пресловутый «словарь-минимум» осиливал с трудом, выдавая на английском иной раз перлы похлеще «великих импрессионистов», отчего даже толерантная Вера Михайловна Зарецкая хваталась за голову: «Дима, как же так??? Ну, Вы же отличник!!!» М-да. Бывает). В общем, практической пользы в горячую сессионную страду ждать от него не приходилось.

Поэтому письменный экзамен в нашем исполнении выглядел так. По схеме, рожденной и отшлифованной на первом курсе. Так закалялась сталь и ковалось Мастерство, короче говоря (но не до конца, как выяснится…) На входе, значит, в большую аудиторию маячил наш разлюбезный Конь, с «раскладкой», понимаешь, и приблизительным планом зала, наподобие макета с магнитными фишками, при помощи которых экзальтированные отечественные тренеры наглядно показывают спортсменам, как им за оставшиеся сорок секунд отыграть недостающие до успеха три-четыре шайбы. На Матче Века, значит, «выпускающий» — а наш Непарнокопытный Друг исполнял наоборот, «впускающего», аккуратно чередуя своих с чужими с известными интервалами, дабы мы после рассадки оказались все на одном варианте. Нет, ну не все сразу — но заслуженные бойцы, само собой. То есть, не сказать, конечно, про нас, что уж совсем уж — но береженого Бог бережет, как говорится. И — наигранные связки: от меня к Сергею Базилевичу, от Макса к Митричу, и так постепенно всё наверх стекается. В координационно-аналитический отдел под руководством… ну вы поняли. Руководит, значит. Ну-ну.

Ладно, заходим, садимся. Ну, есть, конечно, элементы предстартового волнения, но уже не так, понятное дело — второй курс, не первый, тертые калачи. Раздают варианты, вернее, в нашем случае, ВАРИАНТ, один; раскрываем…

!!!!!!!!!!!!!!!

Четыре из пяти задач Леша Голиков с нами на семинарах решал!!!

Ну ладно, ладно, хорошо. Не четыре. Три. Две… ну две вообще почти буква в букву!!! А третья не такая, но ТИПА такой же, тот же принцип. Ну и четвертая… ну не ТИПА, но такого же плана. Ну а пятая — так та совсем простая была.

Нет, ну Алексея Николаевича тоже понять можно. Первый раз самостоятельно ведет, ПО ТУ СТОРОНУ барьера, так сказать, тоже хочется, чтобы его группа получше сдала, вистов набрать в глазах научного руководства. Тем более третий семестр — Электродинамика. Электричество, напомню — оно ведь Невидимо и Неслышимо, и недаром именно в этой отрасли физики впервые появляется число «е» в МНИМОЙ степени «i», так что… Тем более — сказано же: кто СООБРАЖАЕТ — золотой ключик и сам бежит к тому прямо в руки.

В общем, за часик быстренько мы управились, чтоб не торопясь, красивым почерком, и чтобы в конце, как это принято на Фестехе, непременно слово «Ответ», и сам ответ, обязательно доведенный до числа. Ну, и на выход бегом, а там, за окном — Старый новый год, и снежок такой мягкий тихо на землю ложится, и полная либерализация цен…

О договоренностях и «раскладках» никто, само собой, и не вспомнил… и только сверху отчаянно шипел на нас Руководитель Проекта: «Куда??? Куда, псы??? Мы ж ДОГОВАРИВАЛИСЬ!!!,.»

…а потом так укоризненно Максу говорит: — Макс, вы чего посвинчивали-то все? Почему не передали решения-то???

А Макс ему в ответ, внимательно протирая очки:

— Так ведь это… всё ж разбирали на семинарах! Что передавать-то??? Лёша ж сам говорил — ВНИМАТЕЛЬНО смотрим. Ты вспомни!!!»

Он и вспомнил. Вероятно о том, что у него и тетрадки-то никогда не было. Да и зачем она, если есть ДРУЗЬЯ???

С тех пор наша «грядка» на экзаменах всегда «усиливалась» гениями Шурой и Вадей с 032-й группы. Эти не сбегут. Знают, что такое мужская дружба, ещё бы.

А на пересдаче он потом у Лёши спрашивает:

— Алексей Николаевич! Скажите честно — Вы ИХ заранее решили? (тактичный вопрос. Сумеет ли, дескать, аспирант решить задачу за второй курс? — прим. авт.)

А Лёша Голиков посмотрел так ласково, как на селянина Мишу Ломоносова в начале пути из села Холмого-ры, и вздохнул:

— Да нет. Я их сам и ПРИДУМАЛ.

Нет, ну а в самом деле. Если есть задачи — кто-то ведь должен их изначально сочинить? И это, я уверен, еще куда сложнее.

Но выстраданные «четыре» всё-таки поставил.

И это, как ни странно, была удаленная прелюдия к Матчу…

…А в весеннем семестре Алексея Николаевича от нас забрали. Не иначе — на повышение, учитывая блистательные результаты, показанные подведомственной ему группой в зимнюю сессию. Мы погоревали, конечно, но — в целом, нам было уже не до того. Наш первый Матч Века приближался с каждым днём…

После демонстрации игровых качеств нашей «пятерки» перед всеми возможными ответственными лицами, включая Фомина и Мегафонова, были достигнуты твердые договоренности, подкрепленные «жидкими» аргументами, о выделении нам игрового времени. За два месяца до Матча мы отказались от всех вредных привычек, включая учебу (шутка). За месяц перестали жить личной жизнью. За две недели, выражаясь спортивным языком — «сели на сборы». Утро теперь начиналось с пробежки, затем следовала игровая тренировка с отработкой связей в «линиях» и налаживанием взаимодействия между этими самыми пресловутыми «линиями» (я, кстати, до сих пор затрудняюсь сказать, сколько именно линий было в нашей сверхпрогрессивной схеме игры… штук восемь, не меньше). После обеда — теоретическое занятие, переходящее в сдачу тестов в стиле незабвенного тренера Матвеева. Результаты тестов неумолимо свидетельствовали: «пятерка» стремительно набирает форму, обещаясь выйти на ее пик аккурат в самый день Матча, что не могло не обнадеживать. И только Конь, мня себя «игроком эпизода» и «форвардом одного касания», всё сидел на бортике коробки, задумчиво жевал травинку и с сомнением глядел на наши потуги. Да всё повторял слова своего детско-юношеского тренера, якобы, рыдавшего в голос, а затем пытавшегося наложить на себя руки в тот день, когда Дмитрий объявил ему о том, что Большому Футболу он окончательно предпочел Большую Науку и теперь едет «поступать»… мол, «волк-то за зайцем — без разминки бегает… да и заяц от волка…» Нет, с таким волком — даже нас, робких и застенчивых зайцев, решительно и бесповоротно ждал Успех!!!

В ночь перед Матчем никто не мог уснуть… только слышался там и сям в стенах «трешки» скрип панцирных сеток студентов, продолжающих жить… наконец, настал и День.

И утром, в крайне торжественной обстановке, под призывную трель судейского свистка, приветственный рёв трибун и прославленный «Футбольный марш» Матвея Блантера мы, гладко выбритые и красочно набриолиненные, легкой, пружинящейся походкой выбежали…

Ну, на самом деле начало любого Матча Века лишено, в основном, всей этой наносной мишуры — поскольку начинался он тогда сравнительно ранним субботним утром и не привлекал по этой причине большого стечения публики, тем более, что основные драматические события так и так разгораются гораздо позже. «Марш» не играет, составы, ввиду их иной раз стремления к бесконечности, не объявляются, брился на постоянной основе в те годы из нас один Владимир Парапетянц, а мода на устройство на голове спортсменов тщательно продуманного художественного беспорядка так и вообще пришла лишь спустя десяток лет. Нет, ну сойдутся, конечно, соперники в условном центре площадки, выкрикнут вяло «физкульт-привет!» и пожмут арбитру руку, мрачно глядя ему прямо в глаза. Тем более, что и вышли-то не мы. Но, как бы то оно ни было — началось.

И – НАЧАЛОСЬ.

Подошел Мегафонов и со сложным, крайне сосредоточенным выражением лица велел нам пока попинать в сторонке известные предметы… Ну, недолго попинать: где-нибудь часика два. Пока, значит, на поле «разведка», притирка, соперники присматриваются друг к другу, нащупывают свою игру и слабые места в игре контрагентов и так далее. Это работа опытных, проверенных бойцов, сами понимаете. А уж через два часа, когда опытные бойцы подустанут, в обмен на это разведав, притеревшись и нащупав, и вот тогда уж…

Мы попинали. Как раз где-то два часа.

Через два часа неожиданно приехали ветераны во главе с легендарным Оснинским, которых, по всем предварительным прикидкам, ждали к трем. Ну, мобильных телефонов тогда не было и в помине, так что казус простителен. Тем более что люди реально заслуженные. Просто у ветеранов ФАКИ есть такая особинка… изюминка такая, что ли… возможно, и на других факультетах тоже есть, но я говорю только за себя… в общем, они, как бы это сказать… Короче, они не делятся щедро своим богатым опытом с перспективной молодежью, кропотливо и скрупулезно показывая, что и как… а просто гонят эту самую молодежь с поля, с криком «Учитесь, сынки, пока мы живы!» — вслед за чем гоняют мяч, невзирая на счет, вплоть до полного морального и физического истощения, дабы потом уже, не отвлекаясь на всякую ерунду, спокойно и со вкусом перейти к той части процесса, что называется нежным словом «после-футбол»!!! (нет, тут абсолютно ничего личного… я и сам давно уже такой).

Прошло еще два часа.

Наконец, ветераны устали и пошли отдыхать.

Убедившись, что ветераны действительно и окончательно, позвякивая спортивными сумками, скрылись где-то в недрах раздевалок Бассейна, и что его ценным указаниям теперь уже никто не сумеет помешать — явился «выпускающий» (что для ФАКИ само по себе уже было удивительным событием) и начал выпускать по списку. В котором мы стояли четвертыми где-то… ну, из расчета примерно по полчаса на «пятерку». Где-то так.

Светлым надеждам нашим не суждено было сбыться. Через пятнадцать минут явился Мегафонов, слегка ужаснулся данным на табло, немедленно прогнал (выпущено цензурой, куда именно прогнал) выпускающего и принялся выпускать сам, по ситуации.

Еще через пятнадцать минут пришел Фомин и, соотнеся счет на табло с руководящими действия Мегафонова у бортика — прогнал (также выпущено) уже самого Мегафонова, и тут же неожиданно ушел сам.

Почуяв халяву, ловкий факишный народец стал лезть на поляну в порядке живой, галдящей очереди, причем каждый, отодвигая нас плечом, считал своим долгом ободряюще сказать: «Спокойно, пацаны, наиграетесь еще — весь матч века впереди! На вас сегодня ВООБЩЕ ВСЯ НАДЕЖДА!»

День перевалил заполдень. Рожи наши от долгого стояния на солнечной стороне уже ощутимо горели (это, кстати, одна из прерогатив нашего факультета, в знак признания его огромных спортивных заслуг — всегда играть на «своей» стороне… сторона ФАКИ — северная… то есть — лицом как раз на Светило)

Вернулся Мегафонов, волевым решением прекратил бардак и хаос, где-то нашел список и начал снова выпускать согласно заранее выработанной стратегии. Но, поскольку он успел забыть, на ком остановился, когда его прогнал Фомин — начал для простоты опять с начала.

В списке мы по-прежнему были четвертыми.

Через пятнадцать минут снова пришел Фомин и снова прогнал (и опять туда же) уже самого Мегафонова.

Через полчаса Мегафонов вернулся и хотел было прогнать (туда, откуда только что вернулся сам) Фомина, но того уже опять не было.

Тут на площадке возникла какая-то спорная ситуация, и Мегафоныч, не в силах более терпеть судейский беспредел, перелез через бортик, после коротких, но емких комментариев эпизода, послал (туда же, куда хотел было послать Фомина) арбитра, отнял у него свисток и начал судить сам.

На стороне ФАКИ опять воцарилась энтропия с элементами броуновского движения.

Соперник меж тем, не теряя времени даром, тревожно «накатывал», разница в счете колебалась от «минус-пять» до «минус-восемь» и ситуация, конечно, требовала, чтобы на поле в такой критический момент были проверенные бойцы.

Послали в Долгопу, за Ромой Гусевым.

(Роман Гусев — выдающийся футболист ФАКИ, ныне прославленный спортивный организатор всего МФТИ в целом — футбольный Словарь-минимум).

Приехал Рома и быстро откатил на «плюс-три». Соперник на своей стороне начал громко возмущаться и требовать от Ромы показать «студак», был послан (туда, откуда не каждому доведется вернуться) совместными усилиями Мегафонова и Фомина, однако Рому, на всякий случай, с поля временно убрали. (Согласно канонической легенде, Роман Гусев хоть и не учился никогда на Фестехе, но два месяца числился лаборантом при какой-то нашей специализированной кафедре и, говорят, однажды за это время даже вынес и протер астролябию, что и позволило ему стать «заигранным» именно за ФАКИ. Не знаю, правда или нет, а спросить Рому лично все как-то не решаюсь — но, на самом деле, это неважно. Слава Богу, что ТАКИЕ люди просто ЕСТЬ).

«Алле, второй курс! Вы где есть-то??? Давай, мужики… сейчас вы выходите… НЕ ПОДВЕДИТЕ!!!» — вдруг заорал Мегафонов

На ватных от волнения ногах мы подбежали к заветной дверце. Трясущимися руками стали натягивать синие футболки родного факультета… сейчас, сейчас… Славян, спокойно… НЕ ПОДВЕДЕМ!!!

!!!!!!!!!!!!!!!

Твою мать! Футболок оказалось только ДВЕ!!!

Да, друзья. Сейчас в это трудно, а подчас и невозможно уже поверить. Но это был еще бедный 92-й год, и в то незапамятное время игровые футболки факультета, когда-то ярко-синие, а ныне классически линялые — заботливо передавались в игре от «пятерки» к «пятерке», а все остальное время хранились где-то бережно в общаге… игровая форма из высокотехнологичного «полистера» на всех и в должном количестве появится еще только через пару сезонов… а тут как раз три снятых с игры спортсмена, кляня на чем свет стоит и шля (туда, откуда все же нет возврата) все тренерские концепции Мегафонова и Фомина вместе взятых, прямо в футболках исчезли куда-то вдаль… пока то да сё, тыры да пыры — откуда-то нарисовались люди в более-менее голубых майках и полезли на поле спасать родину… а мы опять заняли исходное положение «с упором у борта»…

А соперник опять «накатывал», и опять спешно ехали за Ромой Гусевым в Долгопу… и Рома вновь «откатывал», и опять возмущался соперник, и опять Фомин слал Мегафонова и обратно…

Вечерело. Наконец, момент снова настал. И ветераны устали и отправились на заслуженный отдых, и счет был приемлемый, и выпускали по списку… «Алле, второй курс! Вы где есть-то??? Давай, мужики… сейчас выходите… как раз у них пятерка, я смотрю, слабенькая совсем… НЕ ПОДВЕДИТЕ!!!» — вдруг опять заорал Мегафонов, и тут…

И тут у коробки откуда ни возьмись вдруг появился наш почти что любезный друг аспирант Алексей Николаевич Голиков (а я ведь предупреждал, что всё это не напрасно). «Так, мужики! — серьезно сказал Конь, моментально оценив обстановку, — Надо с ним договориться, чтоб на третьем курсе он опять нас взял… Если возьмет — считай, до «госа» мы в шоколаде… Я пошёл.»

…и тогда, значит, Конь Лёшу Голикова так ласково приобнял, да и говорит ему, прямо так на «ты», отчего, взгляд Лёши даже сам собою искренне потеплел… «Лёш, — говорит, — тут такое дело. Ты не мог бы, значит…» А в это время Слава Мегафонов…

А в это время Слава Мегафонов пересчитал нас и насчитал четырех… Конь стоял с Лешей и, судя по движениям рук «ветряная мельница», активно вел переговорный процесс. «Слав, мы сейчас… сейчас… полминуты, Слав!» — взмолились мы.

В спорте, как известно, самые яркие победы и самые тяжелые поражения разделяют иной раз считанные миллиметры и сотые доли секунды. Чуть раньше и мяч сантиметром ниже — и ты кумир миллионов; чуть позже и выше — и ты вечный изгой, и люди отныне обходят тебя стороною. А тут — ишь вон чего: «полминуты»!

«Вы, мужики, это БЛЯПИЗДЕЦ — справедливо констатировал Вячеслав, — решающий момент, а вы все бродите ХУЙЗНАЕТГДЕ. НИКАКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ!!!» И… и выпустил следующую пятерку…

Через минуту вернулся Конь, с видом человека, решившего, как минимум, восемнадцать из двадцати трех Проблем Гильберта. «Всё нормуль, — устало доложил он, — Сказал, что поговорит. Если выгорит — считай, уже до самого диплома мы в полном порядке. Когда выходим?»

Когда-когда… тогда.

Турнирная ситуация, меж тем, вновь изменилась кардинально. Слабенькая, как справедливо и подметил Мегафонов, пятерка соперника пропустила три «банки» подряд и досрочно отправилась отдыхать. В предвкушении (уж наконец-то!) Ослепительного Триумфа, мы выкатились на коробку и расставились согласно суперпрогрессивной схемы «1+3+1». Гул восхищения прокатился по нашей стороне, стон ужаса — по стороне соперника, и контрмеры были приняты незамедлительно. И навстречу нам вышел САМ…

По причинам, которые через пару строк станут понятными, я не очень хорошо помню, с кем именно тогда мы играли. Но если с ФОПФ-ом — то вышел Марзан. А если против ФУПМ-а — то Толик Фёдоров. Ну, не одни вышли, само собой, а с «присными». Одесную и ошуйную тож. И соперника, откровенно говоря, тоже можно было понять: ФАКИ «накатывает», надо в бой бросать старую гвардию, пробил её час, тем более, что у ФАКИ вроде молодые совсем выходят…

В общем, дебют наш получился не только ослепительным, но и ослепительно коротким. Пять минут, три паса, два обреза, «минус-два» — и от бортика на весь Фестех прогремело сентиментальное:

«ФАКИ, вашу мать!!!!! СМЕНА!!!»

… Мы покидали площадку в стиле изгнанных с аукциона Остапа и Кисы Воробьянинова, а со всех сторон летели в нас презрительные взгляды… смотрели ветераны, смотрел третий курс, четвертый, пятый… смотрел соперник… и еще подумалось, что хорошо, что личной жизнью жить прекратили… хоть СНАРУЖИ никто не узнает… и укоризненно глядел легко, как лань, перепрыгивающий через бортик Рома Гусев, спешивший делать за нас привычную ему работу — спасать…

А когда пелена позора слегка спала, Конь мудро сказал:

— Надо было меньше с Лешей Голиковым трендеть… И, фигурально выражаясь, был как всегда прав.

Потом было много чего.

На следующий год появились «спонсоры» из числа уважаемых выпускников, и игроков стали натурально кормить в паузах, для восстановления сил, в «Романтиках» (это кафешка факишная такая), что, кстати, по-прежнему было нелишним. То есть, общественно кормили, возможно, и раньше, но вот легендарные «марс» и «сникерс» будущий знаменитый писатель тогда, буду честен перед читателями, отведал впервые. Еще через год появилась новая форма, которая со временем обрастет номерами, фамилиями и символическим изображением завоеванных спортивных регалий. Тот же девяносто четвертый год ознаменовался жестким, а временами и жестоким противостоянием с фупмовской «пятеркой» легендарного студента Чупряева, перешедшим затем в нежную мужскую дружбу, и так далее.

Характерно, что следующие три курса нашего ФАКИ оказались в футбольном плане на удивление неурожайными, в результате чего мы практически всю сознательную фестеховскую жизнь так и проходили в «молодых», имея, правда, через это дело возможность открывать Матчи века (и уж не посрамили, прямо доложу). А на пятом курсе…

А на пятом курсе к нам подошел Мегафонов и сказал: «Так, мужики… завтра Матч века. В этот раз, значит, первый курс откроет…»

«Как это, Слав? — деланно изумились мы, не сколько протестуя, сколько вспоминая очень давешний разговор, — Мы начинали два года, вроде как традиция уже. Да и — первый курс же вроде как не играет?»

«Там ТАКОЙ первый курс… так что… да и вообще: у вас пятерка есть?»

«Пятерки» в осмысленном виде у нас больше не было. Работа, диплом, элементы семьи, то, сё, и отяжелевший Конь. Круг замыкался

Бывает. Это Жизнь. И если кто думает что футбол — это не вопрос жизни и смерти, тот глубоко заблуждается. Футбол, как известно — гораздо важнее…

Ну вот

Вся книжка «Физтех глазами изнутри» здесь https://ridero.ru/books/fes_t_ex_glazami_iznutri/

Очередной Матч века и в самом деле завтра и послезавтра, 28-29 апреля!